Виктор Шапинов
ПАТРИОТИЗМ И КОММУНИЗМ
Статья первая. "Рабочие не имеют отечества"
Мутная вода патриотической идеологии на рубеже
веков перекочевала со страниц маргинальных оппозиционных изданий в руководящие
головы Администрации президента и на экраны общенациональных телеканалов.
Думские фракции соревнуются между собой в патриотизме и бросают друг другу
обвинения в предательстве национальных интересов. Патриотизм нефтегазовых
корпораций и силовых органов, патриотизм скинхэдов и
полковника Буданова - все это стало фоновым рисунком политических игр
российских политиков, политическим мейнстримом.
И вот, теперь, когда патриотическая идеология
нашла себе новых богатых любовников в лице крупного капитала и бюрократического
аппарата буржуазной России, левая оппозиция всеми силами стремится сохранить
длившийся с начала 90-х противоестественный альянс патриотизма и социализма.
Она готова перещеголять в патриотизме самые ура-патриотические фракции
буржуазии, жалуясь при этом, что буржуазные патриоты украли у них лозунги и, как
назло, тем они гораздо больше к лицу.
Этот чудесный момент свести счеты с
патриотической идеологией, раз и навсегда проведя между собой и ею четкую
классовую грань, левое движение тратит на слезливое и тягостное расставание с
патриотизмом и доходящие до неприличия попытки сохранить хотя бы часть
патриотического наследства. Как правило, этой частью оказывается настолько
ветхий и ненужный хлам, который не годится даже самым правым группировкам
национального капитала, но почему-то считается пригодным для использования
лидерами коммунистических партий.
Тем не менее, развод коммунизма и патриотизма
назрел и даже перезрел. Он с необходимостью вытекает не только из почти
двухвековой истории освободительной борьбы рабочего класса, но и из самой
логики классовой борьбы в странах бывшего СССР последних пятнадцати лет.
Необходимость этого развода не только теоретически доказана марксистами
прошлого, в том числе Марксом, Энгельсом, Лениным, но и пробивает себе дорогу
несознательно, стихийно в переходе части актива левого движения России
(особенно молодежи) от национал-патриотических
лозунгов "традиционных" левых партий к поддержке так называемой
"либеральной" буржуазии в ее псевдооппозиционных
выступлениях. И в условиях дефицита четкой марксистской линии, это может стать
законной реакцией на разочарование в патриотизме не только в коммунистических
массах, но и среди части вождей.
Поскольку развод социализма и патриотизма
запоздал, сегодня уже недопустимы какие либо уступки патриотической идеологии
даже в частных вопросах. Как мы покажем ниже, такие уступки приводят
представителей нашего движения к переходу на позиции правящего класса
практически по всем вопросам внешней и внутренней политики. Сегодня, при почти
полном отсутствии действительно левой политической практики и организованных
выступлений рабочего класса, мы можем лишь показать, как сводили свои счеты с
патриотизмом классики революционной теории, а также какие тяжелые поражения
терпел рабочий класс, когда позволял своим руководителям даже легкий флирт с
патриотизмом. Но и этого вполне достаточно.
Карл Маркс и Фридрих Энгельс: "Рабочие не
имеют отечества"
Слова "Манифеста Коммунистической
партии" Маркса и Энгельса: "Рабочие не имеют отечества" не часто
вспоминают сегодня на партийных собраниях и левых митингах. Маркс
и Энгельс, написавшие это, выглядят пугалом в глазах обывателя, на
электоральные предпочтения которого по большей части ориентируется сегодняшняя
левая оппозиция. Однако именно эти слова показывают, что Маркс и Энгельс
в вопросах исторического развития человечества полтора столетья назад стояли на
голову выше сегодняшних патриотических мудрецов. И дело здесь вот в чем.
Действительное политическое значение патриотизм
приобрел с началом капиталистического этапа развития человеческого рода. Класс
капиталистов, вылупившись из городского ремесленника и торговца, застал Европу
разделенной на лоскутки феодальных вотчин, сцепленных сложными хитросплетениями
вассально-сеньориальных зависимостей, большинство населения было
"прикреплено" к земле и находилось почти в полном распоряжении
владельца этой земли - феодала. Почва для дальнейшего развития капитализма,
которому нужна вольнонаемная рабочая сила и возможно более широкий и не
разделенный феодальными перегородками рынок, была непригодной.
Дабы расчистить почву для капиталистического
развития, и тех пор, как буржуазия нашла в себе силы освободить свою идеологию
от неизбежной в Средневековье религиозной оболочки, она приняла на вооружение
знамя патриотизма и отечества. Именно так было удобнее формировать национальный
рынок и освобождать общество от феодальных пут, представляя всех его членов,
как равноправных граждан одной нации.
Пока революционной была буржуазия, революционной
была и ее идеология - патриотизм. Но, буржуазия не может не создавать
собственного антипода - лишенного собственности вольнонаемного
работника-пролетария. Не успев справиться с одним своим врагом - феодальной
аристократией, буржуазия, уже почувствовала за своей спиной тяжелое дыхание
врага гораздо более опасного - рабочего класса. Прокатившаяся по Европе волна
революций 1848 года окончательно расставила все точки над "i", показав, что буржуазия везде встала на реакционные
позиции и согласилась и далее терпеть над собой аристократическую надстройку,
лишь бы защититься от угрозы "красной", рабочей революции, угрожающей
всем классам, чье господство основано на частной собственности. С тех пор
революционности буржуазии в ведущих странах Европейского континента приходит
конец. Соответственно, для этих стран приходит конец и революционному патриотизму.
Именно в этот момент, а именно в феврале 1848
года, в Лондоне, появляется на свет "Манифест Коммунистической
партии", в котором набирающая силу рабочая составляющая европейского
революционного движения приобрела свою теоретическую форму.
Здесь Маркс и Энгельс в общих чертах обрисовывают
то отношение к патриотизму и отечеству, которое станет общим для научного
социализма:
"коммунистов упрекают, будто они хотят
отменить отечество, национальность.
Рабочие не имеют отечества. У них нельзя
отнять то, чего у них нет…
Национальная обособленность и
противоположности народов все более и более исчезают уже с развитием буржуазии,
со свободой торговли, всемирным рынком, с единообразием промышленного
производства и соответствующих ему условий жизни.
Господство пролетариата еще более ускорит их
исчезновение", - пишут классики.
Обычно, эту глубокую мысль понимают упрощенно.
Мол, у пролетариев нет отечества, потому, что они ничем не владеют, бедны, не
могут влиять на дела государства. Это и так и не так. Чуть раньше, в работе
"Немецкая идеология" Маркс и Энгельс писали:
"Крупная промышленность создала повсюду в общем одинаковые отношения между классами общества
и тем самым уничтожила особенности отдельных национальностей. И наконец, в то время как буржуазия каждой нации еще
сохраняет свои особые национальные интересы, крупная промышленность создала
класс, которому во всех нациях присущи одни и те же интересы и у которого уже
уничтожена национальная обособленность,— класс, который действительно оторвался
от всего старого мира и вместе с тем противостоит ему".
Таким образом, у пролетариата нет отечества не
только потому, что он ничем не владеет в этом отечестве, но и потому, что его
интересы не тождественны и даже прямо противоположны интересам всех отдельных
отечеств. Поэтому, ни приобретение пролетариатом политических прав, ни лучшее
материальное положение в том или ином отечестве не делают пролетариат
патриотическим классом.
Если страна победившего пролетариата - например,
Советский Союз, - и становилась отечеством всех рабочих, то только потому, что
полностью отказывалась от своих "национальных интересов", делая своим
национальным интересом интерес борьбы всех пролетариев всех стран. И как только
руководители Советского Союза начали отходить от этого принципа, пролетарии
других стран переставали воспринимать СССР как свое отечество, что вело не
только к серьезным внешним, но и внутренним последствиям, гибельным для
социализма.
Позднесоветские
руководители, превратившие свою международную политику в "искусство возможного", отказываясь от бескомпромиссной борьбы с
империализмом и поддержки революции в других странах, больше думали о своих
"национальных интересах". Они не понимали, что только развитие и
наиболее широкий размах мировой революции может позволить укрепиться социализму
в СССР и других социалистических странах, и что задержка, "застой" в
развитии мировой революции неминуемо приведет к откату назад и той или иной
форме реставрации внутри СССР. Так, собственно, и произошло. Ведь, по своей
сущности, СССР строился и мог существовать только как
государство интернациональное, отечество мирового пролетариата, само
экономическое положение которого исключает всякую национальную узость, которому
тесно в прокрустовом ложе национального государства.
Национальное государство является колыбелью
развития пролетариата лишь по необходимости, оно достается ему в наследство от
буржуазии. Поэтому Маркс и Энгельс пишут далее в "Манифесте":
"Так как пролетариат должен
прежде всего завоевать политическое господство, подняться до положения
национального класса (в английском издании 1888 года: "ведущего класса
нации" - В.Ш.), конституироваться как нация, он сам пока еще национален,
хотя совсем не в том смысле, как понимает это буржуазия".
Борьба пролетариата за власть происходит в рамках
национального государства, тем не менее, в этой борьбе пролетариат, если хочет
победить, руководствуется не национальным, а тем общим для всех наций классовым
интересом, объективно вытекающим из его положения в системе общественного
производства. Этот общий интерес все более проявляется в революционную эпоху -
в окопных братаниях братьев по классу, международной солидарности профсоюзов,
интернациональном единстве рабочих партий. И наоборот,
в эпоху реакции наружу выступает все косное и реакционное, что остается в
рабочем классе как печать буржуазного общества его породившего: шовинизм,
национализм, патриотизм.